Какая дедовщина была в Советской армии в Афганистане

Дедовщина в Советской армии — уродливое, но, к сожалению, до сих пор не изжитое явление. Как ни тяжело признавать, но дедовщина была широко распространена даже в боевых частях, выполнявших задачи в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

Когда оружие не спасает

Часто встречаются утверждения, что в зоне боевых действий масштабная дедовщина невозможна, поскольку наличие огнестрельного оружия дает возможность жертве с легкостью отомстить обидчику, пусть и ценой преступления.

На самом деле особистам не составило бы труда найти такого мстителя, поскольку все армейское оружие отстреливали, а пули соответствующим образом маркировали. Сложно было также свалить вину на моджахедов, ведь они пользовались преимущественно оружием калибра 7,62 мм, тогда как советских воинов экипировали автоматами калибра 5,45 мм.

В Афганистане воевала та же самая Советская армия, со всеми своими сильными сторонами и хроническими недостатками, поэтому дедовщина в зоне боевых действий была так же неизбежна, как и в тыловых подразделениях.

Дезертиры поневоле

Доходило до того, что измученные издевательствами солдаты решались дезертировать — не для того чтобы сражаться со своими же, а чтобы избежать нечеловеческих условий существования. Такие истории не единичны, хотя к дезертирству сподвигала не только дедовщина, но и банальные дисциплинарные взыскания или просто личные качества беглецов.

Например, уроженец Кургана Сергей Красноперов отслужил в Афганистане почти два года, но под конец срока в 1985 году бежал, оказался в плену у моджахедов, впоследствии женился на местной девушке и остался жить в кишлаке неподалеку от Чагчарана. По словам местных жителей, Красноперов преуспевает, у него налаженное хозяйство, машина и хорошая работа, он занят на должности электрика и прораба на строительстве дорог.

Николай Быстров попал в плен в 1982 году: «деды» отправили в самоволку за анашой. Он был ранен и попал в плен. В Пандшере его пути пересеклись с Ахмад Шахом Масудом. Николай принял ислам и стал личным телохранителем Ахмад Шаха. В 1999 году вернулся в Россию с женой-афганкой и дочерью.

Александр Левенец работал в Кундузе водителем бензовоза. В 1984-м ушел к моджахедам по собственной воле — не выдержал дедовщины. До конца конфликта воевал на их стороне.

По примерным оценкам, в 1989 году за линией Амударьи оставались более 400 советских солдат-пленных, перешедших на сторону противника или же просто бежавших от войны.

Две стороны одной медали

Подполковник запаса Артур Деревянко вспоминает, что проявления дедовщины были в некоторых случаях чем-то вроде спасительных, хотя и физически трудных тренировок, которыми «деды» наказывали «духов» за мелкие провинности и непослушание, устанавливая таким образом неофициальную иерархию в войсковой части. «Кандагарский мостик», проползание под кроватями, пробежки в полной выкладке, в ОЗК (общевойсковой защитный комплект против отравляющих веществ, биологических средств и радиационной пыли), в двух-трех бронежилетах и противогазе считались обычным делом. Деревянко упоминает о том, что некоторые солдаты «сами этого хотели» и подобные незапланированные учения могли при случае спасти им жизнь, улучшая армейские навыки и выносливость.

В случае высокой личной порядочности и авторитета офицеров дедовщина, возможно, и не принимала уродливых форм, но есть действительно вопиющие свидетельства об обратном. По свидетельствам солдат, иногда неуставные отношения доходили до «полного беспредела». По следам афганских впечатлений написано несколько книг, раскрывающих темные стороны армейского быта. Например, повести А. Житкова «Жизнь и смерть сержанта Шеломова» и В. Рыбакова «Десантная группа».

В воспоминаниях солдат-срочников мы читаем о показательном суде над старослужащими, среди которых сержант, осужденный на 7 лет за избиение молодого солдата, закончившееся разрывом селезенки. Еще один дембель осужден на 11 лет за избиение двух молодых солдат. Перечисляются унижение человеческого достоинства, систематические избиения и другие преступления, которые приводили к увечьям, насильственной смерти, самоубийствам, актам мести или дезертирству жертв. «Издевательство и скотское отношение к курковому пушечному мясу всех видов было само собой разумеющимся делом», — писал один из очевидцев.

Служащие, вернувшиеся из Афганистана, наряду с теплыми словами о братской взаимопомощи и компетентных командирах также говорили о драках, побоях, постоянном потреблении наркотиков. Один из них — Александр Бахтин — вспоминал, что «однажды пришлось даже ударить молодого солдата-туркмена за то, что спал на посту». «Отгадка, почему так живуча дедовщина, — в том, что это — важный инструмент поддержания дисциплины. Плохо, что дедовщина часто переходит в глумление над человеческим достоинством и сопряжена с уголовщиной», — считает Бахтин. Грань между неуставным действием и беспределом очень тонкая, и какими бы ни были намерения зачинщиков, она находится вне армейского правового поля. К сожалению, в условиях слабой мотивации военнослужащих, при невнимании и попустительстве командования дедовщина практически неискоренима.